Ей казалось, что она едет не с группой, а только с Луисом, мысли о нем удручали ее. Чего Луис хотел от нее? К чему все это вело? И чем все это кончится?

Глава 9

Улицы Ла-Паса пугали тишиной. Движения на них не было, как и обычных пешеходов. Сознание того, что они находятся в зоне военных действий, сильно угнетало. В автобусе стояла гробовая тишина — если кто-то и говорил, то только шепотом.

Шонтэль заметила, что Луис намеренно избегал главных улиц, предпочитая боковые, г он опасался возможной встречи с солдатами, которые могли их задержать.

Алан то и дело напоминал людям, чтобы те сидели спокойно, не делая лишних движений, могущих вызвать подозрение. Волноваться не о чем. Туристы не имеют ни малейшего отношения к внутренним политическим распрям. Шонтэль надеялась, что дела обстояли именно так.

Они ехали по, как казалось, пустой дороге, когда, неожиданно вынырнув из боковой улочки, прямо перед ними появился танк. Не вдави Луис педаль тормоза, столкновение было бы неизбежным. Автобус остановился, танк тоже. Пугающе медленно повернулась орудийная башня, направив в их сторону длинный ствол пушки.

Женщины завизжали, мужчины растерялись.

— Сохраняйте спокойствие и сидите тихо! рявкнул в микрофон Алан.

Все умолкли, но, казалось, воздух в автобусе был пропитан страхом. Ствол не двигался. Не двигался и танк. Шонтэль неожиданно увидела, что ствол направлен прямо на Луиса. Ее как будто током ударило и пронзила мысль: «Водитель! Он похож на местного!»

Она поднялась со своего сиденья и обняла Луиса за шею, нагнувшись к его плечу так, чтобы были видны ее ослепительно светлые волосы. Кем бы ни были люди в танке, увидев рядом с водителем женщину явно не латиноамериканку, они, возможно, не начнут стрелять.

— Шонтэль… — запротестовал было Алан.

— Луис смуглый, Алан. Его примут за боливийца. Выйди из автобуса. Скажи, что мы туристы и среди нас есть больные.

— Ну конечно! Луис, открой дверь. Алан помахал в сторону танка, давая понять, что выходит. Луис нажал на рычаг, и дверь открылась.

— Не отходи от автобуса, Алан, — посоветовал Луис спокойным, недрогнувшим голосом. — И не делай резких движений.

Алан стоял возле автобуса и на испанском языке объяснял ситуацию сидевшим в танке, которые за все это время не проронили ни слова в ответ. Алан говорил долго, через слово повторяя, что они австралийцы, и упирая на законы и традиции международных отношений.

Наконец пушка медленно поползла в сторону, и танк двинулся с места, освобождая им дорогу. Автобус облегченно вздохнул. Алан вернулся на место под всеобщие аплодисменты. Только сейчас Шонтэль поняла, что все еще обнимает Луиса. Она выпрямилась и хотела уже сесть на свое место, но он схватил ее за руку и несильно сжал. В это мгновение Шонтэль будто бы ощутила легкое покалывание, а в следующую секунду все пропало. Луис закрыл двери и завел мотор — как будто ничего и не было. Не было ни взгляда, ни звука, лишь это быстрое движение.

— Быстро соображаешь, — сказал Алан, похлопав ее по плечу. У него была улыбка во весь рот, как будто он только что сорвал банк.

Она кивнула и вернулась на свое место.

Алан сказал в микрофон что-то ободряющее, но Шонтэль не слушала его. Она смотрела на руку, к которой притронулся Луис, потирая то место другой рукой, как будто желая стереть его прикосновение. Она никак не могла прийти в себя. Он словно поставил на ней печать собственника: на мыслях, на душе, на теле, — и эта печать была несмываема.

Его прикосновение эхом отозвалось в ней. Как такое могло произойти после сегодняшней ночи? И тот взгляд перед отелем. Один лишь взгляд — и она растаяла. Непреодолимое влечение, подумала она с горечью.

Но в одном она не сомневалась: она не позволит ему так с ней обращаться. Им нужно доверять друг другу, уважать — тогда их отношения изменятся в лучшую сторону. И пусть вся правда будет сказана, до последнего слова.

Она вспомнила слова Луиса: «Ни черта ты не знаешь, что я чувствую и что собираюсь сделать».

Одного он уже точно не сделает, подумала Шонтэль: ему не удастся соблазнить ее. В своем решении она была тверда. И непоколебима.

Шонтэль усмехнулась про себя. Незаконченные дела Луиса вовсе не означали секса. Скорее всего, речь шла о выяснении отношений. Видимо, хотел разложить все по полочкам. И не исключено, что именно это поможет ей кое-что выяснить.

Сейчас они находились на вершине холма, на дороге, ведущей в сторону аэропорта, который сегодня, однако, их целью не являлся. Они должны были миновать его, чтобы выехать из Ла-Паса и попасть в Санта-Крус. Было ясно: территория рядом с аэропортом охраняется особо. Алан ожидал здесь неприятностей, как ни в каком в другом месте.

Похоже, он предвидел их, подумала Шонтэль, заметив, как группы солдат с подозрением провожали их взглядами, но не предпринимали никаких действий. Военные в джипах, стоявших вдоль обочины, их не остановили. Это было похоже на чудо, но они миновали аэропорт без малейших препятствий.

Напряжение стало спадать, когда автобус оставил город позади. Многие шутили, рассказывали анекдоты. Чтобы разрядить обстановку, Алан рассказал несколько смешных случаев из своей предыдущей практики. Казалось, опасность и впрямь миновала. Автобус направлялся к своей цели, не встречая на пути никаких преград.

Все забыли о восстании фермеров.

Забыла и Шонтэль. Все ее внимание было приковано к сидящему впереди нее мужчине. Она увидела то, что заметил Луис, лишь когда он произнес:

— Алан, посмотри вперед! Впереди вдоль дороги сновало много людей.

— Они вырыли траншею, — произнес Луис, не объясняя причину своего предположения.

У Шонтэль упало сердце. Столкновение на большой скорости — это куда ни шло. Но провалиться в траншею?..

— Дави на газ, Луис, — мгновенно отреагировал Алан. — Мы должны перепрыгнуть ее.

— Ни слова о том, каких она может быть размеров, — последовало быстрое предупреждение.

— Если не хочешь рисковать автобусом…

— Готовь людей, — мрачно скомандовал Луис.

— Так, внимание! Быстро все встали и сняли багаж с верхних полок на пол либо под передние сиденья, — крикнул Алан, хлопнув в ладоши, объясняя тем самым, что действовать надо быстро. — Фермеры перекрыли дорогу и вырыли траншею. Наш водитель намерен перескочить ее на большой скорости. Скорее, скорее… Нам не нужны здесь проломленные черепа от летающих сумок.

Требования Алана были выполнены неукоснительно, хотя повышенная скорость была помощником не из лучших. Бугор свежевырытой земли приближался, с каждой секундой увеличиваясь в размерах. Это могло означать лишь одно: траншея вырыта основательная. Шонтэль в ужасе смотрела вперед, надеясь, что это не так. Затея была опасной и окончиться могла трагически.

— Всем сесть, всем сидеть! Как можно сильнее вожмитесь в кресла, чтобы смягчить удар, когда мы приземлимся на другой стороне траншеи…

Если, подумала Шонтэль.

— Это особенно важно, если у вас больная спина, — продолжал Алан.

Воцарилась полная тишина. Все затаили дыхание и ждали. Шонтэль смотрела на Луиса. Почему он рисковал? Что с ним? Он встал почти во весь рост, уперся в спинку водительского кресла. Мог он что-то увидеть? Теперь неважно. Остановиться уже нельзя. Но не переоценил ли он себя, решившись на этот трюк? Если да, то первым разобьется именно он… Затем Алан, затем я, неожиданно поняла она. Все может кончиться прямо здесь, мгновенно, и она даже не успеет понять…

На этом мысли ее прервались.

Автобус оторвался от поверхности дороги и очутился в воздухе, плавно рассекая его. Шонтэль в страхе выглянула в окно. Яма… Какая большая! Но автобус продолжал лететь над этой пустотой. Они не падали в нее! Когда передние колеса автобуса стукнулись о дорогу, она вдруг испугалась: а что, если задние колеса заденут край траншеи и соскользнут вниз…

Автобус с грохотом приземлился на другой стороне траншеи, приземлился, чуть не съехав с дороги на обочину, с повисшим над ямой задним левым колесом. С бешеным усилием Луис вывернул руль в нужную сторону, автобус несколько раз сильно вильнул, а затем устремился вперед, оставив позади проклятую яму.